В частности, в разъяснении указано на возможность направления адвокатского запроса без индивидуализации доверителя – это зависит от особенностей оказываемой адвокатом юридической помощи.
16 февраля в Екатеринбурге в рамках XV Международной научно-практической конференции «Ковалевские чтения» состоялось расширенное заседание Совета Федеральной палаты адвокатов РФ. В ходе заседания Совет рассмотрел и принял проекты нескольких разъяснений Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам.
Первый документ был подготовлен КЭС по запросу президента ФПА РФ Юрия Пилипенко в связи с Решением Верховного Суда РФ от 24 мая 2017 г. по делу № АКПИ17-103, которым со дня вступления решения в законную силу признаются частично недействующими подп. 11, 12 п. 5 Требований к форме, порядку оформления и направления адвокатского запроса, утвержденных Приказом Минюста России от 14 декабря 2016 г. № 288, и приложение № 1 к Требованиям.
Как сообщала «АГ», Верховный Суд РФ, в частности, признал не соответствующими закону предписания подп. 11 п. 5 Требований в той части, в которой на адвоката возлагается обязанность во всех случаях в адвокатском запросе указывать фамилию, имя, отчество физического лица, в чьих интересах действует адвокат.
«В тех случаях, когда адвокат участвует в конституционном, гражданском, арбитражном, уголовном или административном судопроизводстве, а также по делам об административных правонарушениях, наличие в запросе данных о номере дела и процессуальном положении лица, в чьих интересах действует адвокат, без указания его персональной информации: фамилии, имени и отчества физического лица, не позволяет установить субъекта персональных данных, а именно индивидуализировать личность доверителя», – указано в решении Верховного Суда РФ.
23 ноября Апелляционная коллегия ВС РФ подтвердила решение первой инстанции и оно вступило в законную силу.
В своем Разъяснении по вопросам соотношения адвокатского запроса и адвокатской тайны КЭС ФПА указала, что правило об обеспечении конфиденциальности в отношении имени или наименования доверителя имеет определенные исключения, которые могут быть связаны в том числе с необходимостью выполнения профессиональных обязанностей. В частности, если обстоятельства оказания юридической помощи предполагают официальные отношения с третьими лицами, презюмируется наличие согласия доверителя на разглашение информации о его имени или наименовании.
Отмечается, что при наличии однозначно выраженного запрета доверителя на разглашение информации о его имени или наименовании адвокату следует исходить из недопустимости использования способов защиты (представительства) интересов доверителя, предполагающих официальное взаимодействие с третьими лицами: предъявление исков, направление заявлений, адвокатского запроса и т.д.
КЭС также указала, что возможность «анонимного», то есть без индивидуализации доверителя, направления адвокатского запроса зависит в том числе от особенностей оказываемой адвокатом юридической помощи. Однако при осуществлении адвокатом представительства (защиты) он представляет интересы доверителя в отношениях с третьими лицами – данное обстоятельство полностью исключает возможность сокрытия информации об имени доверителя или его наименовании.
Кроме того, в разъяснении указано, что такие виды юридической помощи, оказываемой адвокатом, как консультирование, составление правовых справок и иные, сами по себе не предполагают необходимости раскрытия информации о доверителе. Однако адвокатам следует исходить из того, что цель оказания такой юридической помощи достигается исключительно в рамках отношений адвоката и доверителя; если возникает необходимость во взаимодействии с третьими лицами, оказываемая адвокатом помощь приобретает комплексный характер и включает в себя элементы представительства.
Также на заседании было утверждено разъяснение КЭС по вопросам приоритета участия адвоката в судебных заседаниях и приоритета профессиональной деятельности над иной деятельностью и по вопросам применения п. 2 ст. 5 и п. 5 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката.
Корр. «АГ»
